МУЗЕЙ - КИНО - МУЗЕЙ 3D

Отец взял в жены Шломо аммонитянку Нааму, и в 2923 году /837 г. до н.э./ у них родился сын Рехавам. В последний год своей жизни Давид поручил Шломо возвести Храм в Иерусалиме, а также разъяснил ему план Храма (Зоар 2, 164а).

 

В 2924 году /836 г. до н.э./ один из сыновей Давида, Адония, предпринял попытку воцариться еще при жизни отца. И тогда пророк Натан и коэн Цадок, следуя приказу Давида, помазали 12-летнего Шломо на царство. Царь Давид напутствовал сына: «Я ухожу в последний путь, а ты крепись и будь мужем. Береги завет Г-спода, твоего Б-га, ходи путями Его, соблюдай Его уставы, заповеди и законы, как написано в Торе Моше, чтобы ты преуспевал во всем, что будешь делать и к чему обратишься».

После смерти Давида юный Шломо приказал своему новому военачальнику Бенаяhу казнить принца Адонию, который по-прежнему рвался к царской власти, а также поддержавшего его во время мятежа полководца Йоава. Первосвященника Эвьятара, тоже поддерживавшего Адонию, он отослал из Иерусалима, поставив вместо него Цадока. Вслед за этим Шломо сменил многих военачальников и правителей областей, поставив на самые высокие посты сыновей первосвященника Цадока и Натана, возведших его на престол.

 

В тот же год, во время пребывания в городе Гивоне, 12-летний Шломо увидел пророческий сон, в котором он обратился с просьбой к Творцу. «Я — юный отрок и не знаю, как вести дела, — сказал он. — …Даруй же Твоему рабу разумное сердце, чтобы судить Твой народ, различая между добром и злом». «За то, что ты попросил об этом, а не просил себе долгой жизни, не просил богатства и не просил души своих врагов, — ответил Б-г, — Я сделаю по твоему слову. Я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что подобного тебе не было до тебя и не будет после тебя. И то, что ты не просил, Я дам тебе: и богатство, и славу, так что не будет подобного тебе среди царей во все дни твои». Проснувшись, Шломо осознал, что это был сон. Но в тот же миг он ощутил, что понимает язык животных: он знал, о чем щебетали птицы за окном и кричал осел на дворе. Вместе с тем, он почувствовал, что понимает суть и корень каждой вещи и каждого явления, — и все это знание было даровано ему с Небес в момент сна. Возвратившись в Иерусалим, Шломо принес жертвы перед ковчегом Б-га и устроил пир для своих подданных. Этот поступок Шломо лег в основу обычая устраивать трапезу по завершении изучения какого-либо раздела Торы, например, трактата Талмуда, — ведь, получив в дар мудрость, Шломо приобрел познание всей Торы. Теперь, если к Шломо приходили евреи, спорившие о том, кому принадлежит то или иное плодовое дерево, юный царь спрашивал у самого дерева: «Чье ты?», и оно отвечало: «Такого-то».

 

На третий год своего царствования Шломо выполнил предсмертное повеление отца, приказав казнить своего учителя Шими бен Гера — за то, что тот поддержал мятеж Авшалома (сына Давида) против отца. Устранив всех мятежников, юный царь упрочил свою власть над страной..

 

Годом позже Шломо взял в жены Батью, дочь фараона Нехо. В Талмуде отмечается, что Шломо решился на этот шаг только после смерти своего учителя Шими, потому что тот удерживал его от такого «брака», ведь Тора запрещает вступать в брак с египтянами, даже если они принимают еврейство — до третьего поколения. Но Шломо полагался на традицию, согласно которой этот запрет относится только к египтянам, но не к египтянкам (подобно тому, как запрет по поводу моавитян относится только к мужчинам, но не к женщинам) — и это было его неумышленной ошибкой в определении закона. Дочь фараона приняла еврейство (причем, возможно, процесс гиюра занял несколько лет), и только после этого Шломо посвятил ее себе в жены.

 

В месяце ияр 2928 года /832 г. до н.э./, на четвертый год своего правления, Шломо начал строительство Храма в Иерусалиме.

Строительство заняло 7 лет и 6 месяцев, и было завершено в месяце мар-хешван 2935 года/825 г. до н.э./ Храмовый комплекс, расположенный на вершине горы Мория, представлял собой квадрат со сторонами в 500 локтей. Основное здание Храма, включавшее Святилище (Эйхаль) и Святая Святых (Кодеш кодашим) занимало 60 локтей (ок. 30 м.) в длину и 20 локтей (ок. 10 м.)— в ширину. Его высота, с учетом верхних ярусов, составляла 120 локтей (ок. 60 м.). Внутренние помещения были облицованы чистым золотом — и стены, и потолок.

Под Кодеш кодашим было сделано обширное подземное помещение. Комментаторы поясняют, что Шломо познал пророческим постижением, что построенный им Храм впоследствии будет разрушен, и он сделал подземное хранилище, чтобы перед разрушением туда были внесены храмовая Менора и другие святыни. От центрального зала подземного хранилища расходились многочисленные извилистые ходы и туннели. Над входом в подземное помещение была положена массивная каменная глыба, на которую следовало установить Ковчег Завета.

В день, когда было завершено строительство Храма, Шломо устроил свадьбу с Батьей, дочерью фараона, так как не хотел праздновать это событие до того, как будет возведен Храм.

 

В течение почти 12 месяцев построенное здание простояло закрытым, и народ роптал на царя. Но Творец желал освятить Храм в месяце тишрей, в котором родился праотец Авраам  — точно так же, как Шатер Откровения был изготовлен в месяце кислев, а его освящения ждали в течение нескольких месяцев, до начала месяца нисан, в котором родился праотец Ицхак.

 

Освящение Храма состоялось в тишрей следующего, 2936 года, перед праздником Суккот, при стечении всего народа Израиля. Когда коэны собирались внести Ковчег Завета в Святая Святых, створки дверей прилепились друг к другу. Шломо произнес 24 молитвы, но двери не открывались. И только после того как он воззвал: «Б-же,…вспомни праведность Твоего раба Давида!», врата открылись. И как только коэны, установив Ковчег Завета, вышли из Святилища, Храм наполнило облако Шехины — Б-жественного Присутствия.

С возведением Храма был завершен процесс сотворения Вселенной, так как Шехина обрела пристанище в этом мире. И в самом имени Шломо заключался намек на то, что через него Творец завершит (ишлим) Свой мир.

 

Ощутив присутствие Шехины, Шломо обратился к Творцу с молитвой: «Разве станет Б-г жить на земле?! — с изумлением восклицал он. — Ведь небо и небеса небес не могут вместить Тебя, тем менее этот Дом, который я построил». По словам Шломо, этот Дом должен был стать местом, где народ Израиля станет молиться Творцу в час радости и в час беды.

После молитвы Шломо призвал огонь с Небес на храмовый жертвенник, но огонь не сходил до тех пор, пока он не произнес: «Вспомни благочестие Твоего раба Давида!» И тогда, увидев огонь и облако Шехины, покрывшее Храм, весь народ пал ниц.

 

В те дни царь Шломо начал работу над книгой, которая впоследствии получила название «Песня песней».

 

Вскоре после возведения Храма Шломо добавил в третье благословение молитвы Биркат амазон слова: «Веаль абайт агадоль… — Над великим и святым Храмом, который наречен Твоим Именем.

 

В течение 13 последующих лет Шломо вел строительство своего дворцового комплекса. Отдельный дворец был построен для царицы, дочери фараона. По приказу Шломо была возведена также крепостная стена вокруг Иерусалима.

 

В судебном зале своего дворцового комплекса царь установил трон из слоновой кости, покрытый золотом. Этот трон был материальной моделью Небесного Престола, и каждая деталь в нем соответствовала определенным атрибутам высшего мир. К трону вело 6 ступеней, соответствующих 6 уровням Небес, которые предшествуют Небесному Трону. На ступенях были высечены 6 заповедей Торы, относящихся, в первую очередь, именно к царю. На нижней ступени — «Пусть не обзаводится он множеством жен». На второй — «Только пусть не заводит он себе много коней». На третьей — «Пусть не умножает он себе серебра и золота чрезмерно». На четвертой — «Не криви судом». На пятой — «Не лицеприятствуй». И на шестой — «Не бери мзды». На этих ступенях располагались золотые изваяния львов и орлов, а также множества других птиц и зверей. Под ступенями и под самим троном был устроен сложнейший механизм с множеством передаточных звеньев. Когда Шломо, поднимаясь к трону, ставил ногу на каждую из ступеней, передаточные колеса механизма начинали свое вращение, и львы протягивали царю свои лапы, а орлы — крылья, и он на них опирался. А когда царь садился на трон, золотой лев возлагал ему на голову корону.

 

Справа и слева от трона располагались два золотых кресла для первосвященника и его заместителя, а также 70 золотых кресел для судей Великого Санхедрина. Рядом с троном были устроены 2 особые кафедры — для пророков Гада и Натана, входивших в его совет мудрецов.

 

Сам трон Шломо был осенен духом святости (руах акодеш), и все, кто приближались к нему, ощущали трепет и страх. И поэтому Шломо мог выносить судебные решения даже без свидетелей, исключительно на основании своего провидения — ведь люди боялись перед ним лгать. А, кроме того, механизм, встроенный в его трон, включал в себя своеобразный «детектор лжи». Если перед царем представали лжесвидетели или обвиняемые пытались дать ложные показания, колеса и шестеренки механизма приходили в движение: золотые быки на ступеньках мычали, львы — рычали, овцы — блеяли, кошки — мяукали, петухи — кукарекали. Свидетели пугались и говорили правду. И, тем не менее, Шломо получил пророческое послание, в котором ему было указано на недопустимость подобного судопроизводства: ведь в Торе определено, что судебное решение выносится «по словам двух свидетелей».

 

После завершения строительных работ в Иерусалиме, продолжавшихся в общей сложности около 20 лет, царь Шломо удостоился нового пророческого откровения, подобного тому, какое он пережил в юности, в городе Гивоне. Всевышний предостерег его, что страна Израиля и Храм дарованы евреям на определенном условии. «Если ты будешь ходить передо Мною, как ходил Давид, твой отец, в чистоте сердца и прямодушии, исполняя всё, что Я заповедал Тебе, и будешь соблюдать Мои уставы и Мои законы, — обратился Б-г к Шломо, — то поставлю Я твой царский престол над Израилем вовеки, как Я говорил Давиду, твоему отцу. …Но если вы и ваши сыновья отступите от Меня и не станете соблюдать Моих заповедей и Моих уставов, которые Я дал вам, и станете служить иным божествам и поклоняться им, то Я истреблю Израиль с лица земли, которую дал ему. А Дом, который Я посвятил Своему Имени, отвергну — и станет Израиль притчею и посмешищем для народов».

 

В период возведения Храма, а затем и дворца, Шломо установил особо тесные связи с царем Финикии Хирамом, который снабжал израильтян ценнейшим строительным материалом — ливанскими кедрами и кипарисами, а также посылал в Иерусалим искусных мастеров. В 2948 году /812 г. до н.э./, после завершения всего строительства, Шломо вознаградил Хирама, передав под его управление 20 городов в Галилее. Под влиянием Шломо царь Хирам отказался от идолопоклонства и признал верховную власть Творца.

 

С помощью финикийских корабельщиков, присланных Хирамом, царь Шломо создал в порту Эйлата мощный торговый флот, доставляющий ему золото и другие важнейшие товары. Его корабли вместе с финикийским флотом совершили 3-летнее плавание в Карфаген (Тунис) и к берегам Испании. И есть указания на то, что флот Шломо и флот финикийцев также совершили совместное путешествие в Новый Свет, названный позднее Америкой

.

Территория царства Шломо простиралась в границах, заповеданных Торой, — от реки Евфрат и до пределов Египта. Все годы его правления цари окружающих государств признавали его верховный авторитет, и в регионе царил мир. Писание свидетельствует, что сыны Израиля «жили в безопасности — каждый под своей виноградной лозой и под своей смоковницей».

 

Благодаря широкой международной торговле и сбору дани с окружающих земель, Шломо стал самым богатым из царей. Вся утварь в его дворце была из золота, а из серебра не было ничего, потому что в его дни оно вообще не ценилось и стало равноценным в Иерусалиме простым камням, — им выкладывали улицы города. Даже гирьки для взвешивания изготовляли в тот период из золота. В стране наступило изобилие — евреи «многочисленные, как песок у моря, ели, пили и веселились».

 

В первые годы царствования Шломо множество людей из других народов приняло еврейство — около 150 000. Но затем вообще перестали принимать геров, потому что соблазн был слишком велик, и люди могли принять еврейство не по духовным, а по корыстным мотивам — чтобы приобщиться к богатству и изобилию еврейского государства.

 

В тот период Иерусалим стал не только международной столицей политики и торговли, но и духовным центром мира. Сам Шломо превосходил своей мудростью всех царей и всех прославленных мудрецов Египта и стран Востока. Он превосходил мудрецов этих стран даже в том, в чем они были особые мастера: магов Востока — в познании астрологии и искусстве предсказаний, а жрецов Египта — в постижении тайн магии.

 

Шломо сумел постичь сокровенный смысл всех заповедей Торы, кроме закона об очищении пеплом красной коровы.

 

Царь собирал евреев и разъяснял им трудные места Торы, поэтому его стали называть Коэлет(Собиратель). С помощью притч и аллегорий он умел донести до слушателей сложнейшие проблемы и высочайшие тайны. По образному определению мидраша, он приделал «ручки» к Торе, которая прежде была подобна сосуду с кипящей жидкостью, а теперь многие могли к ней «притронуться».

 

Наряду с этим, Шломо ввел ряд установлений, призванных отдалить народ от нарушений законов Торы. В частности, его раввинский суд установил закон об эруве (субботнем объединении частных владений), чтобы отдалить евреев от нарушения шабата, а также ввел омовение рук перед вкушением мяса жертв, чтобы оградить сынов Израиля от ритуальной нечистоты.

 

Шломо написал множество книг. Основным его жанром были иносказательные притчи, часть которых впоследствии вошла в книгу Мишлей (Притчи), а также песни, величайшей из которых стала Шир аширим(Песня песней).

Многие его книги были посвящены исследованию природы — животного мира и растений. Его перу принадлежала также «Книга исцелений», посвященная лечению с помощью различных лекарственных растений. Эта книга оказалась настолько эффективной, что евреи перестали обращаться к Творцу с молитвой об исцелении, и поэтому впоследствии она была изъята из обращения. Своего глубочайшего познания природы царь Шломо достиг не экспериментальным или логическим путем, а через постижение Торы, так как в ней скрыты и закодированы все тайны мироздания. По определению Рамбана, «царь Шломо всё познал из Торы и всё нашел в ней: в ее толковании, в ее исследовании, в ее буквах и венчиках на них (т.е. через расшифровку кодов Торы)».

 

Вместе с тем, значительную часть своих познаний Шломо приобрел пророческим путем. И все же в пророчестве он не достигал того самого высокого уровня, на котором находился Моше.

 

Многие тайны он постиг от ангелов и различных духов. В этот период Шломо царствовал не только над людьми, но и над животными, и над миром духов и демонов, — он понимал языки всех их, и они понимали его язык.

 

В те годы Шломо, казалось, достиг духовного уровня царя-Машиаха. Ведь о Машиахе известно, что он будет потомком Давида, построит Храм, будет глубоким знатоком Торы и объединит весь народ Израиля в соблюдении ее законов. И казалось, что пришло время, о котором в Торе предречено: Всевышний «избавит вас от всех врагов вокруг вас, и будете жить в безопасности».

 

Прослышав о мудрости Шломо, представители всех народов, в том числе и правители многих стран, приходили в Иерусалим, чтобы учиться у него. Среди посетивших Иерусалим гостей была и царица из страны Шва. Это государство было очень богатым, и его столица называлась Китор. По мнению ряда комментаторов, оно располагалось на Аравийском полуострове, недалеко от берега Ям-Суф — Красного моря. Когда гостью ввели во дворец, Шломо сидел на троне в зале, где и стены, и пол были изготовлены из хрусталя. Царица Швы, подумав, будто он сидит посередине зеркально чистого водоема, приподняла подол платья, чтобы перейти через воду. Во время многочасовой встречи между ними возникло особое духовное понимание. В ходе последующих бесед царь Шломо обучил гостью многим тайнам мудрости. Осмотрев дворец и столицу, царица Швы была потрясена до глубины души и сказала Шломо: «Верно было то слово, что я слышала в своей земле о твоих делах и твоей мудрости. Но я не верила словам, пока не пришла и не увидела всего своими глазами. Теперь я поняла, что мне и половины не было сообщено: мудростью и благом ты превзошел молву, которая о тебе ходит. Счастливы твои люди, счастливы эти твои слуги, что всегда находятся с тобой и слышат твои мудрые слова. Да будет благословен Г-сподь, твой Б-г, который возвел тебя на престол Израиля. Из вечной любви Г-спода к Израилю поставил Он тебя царем — творить суд и справедливость». В мидраше приоткрывается сокровенная цель этого визита. Государство, которым правила гостья, было основано Швой, внуком праотца Авраама от его последней жены Кетуры (не случайно, столица страны называлась Китор). И когда Авраам отослал сыновей и внуков от Кетуры «на восток, в страну востока», он велел им оставаться там лишь до тех пор, пока его потомки, сыновья Израиля, будут находиться в зависимости от других народов — у себя на родине или в изгнании. Но как только потомкам Кетуры станет известно, что евреи обрели надежную независимость и «живут в безопасности», они должны были вернуться на Святую Землю и своей помощью и праведным служением Израилю удостоиться права жить в эпоху царя-Машиаха. В царствование Шломо потомки Кетуры предположили, что эра Машиаха уже началась, и прислали посольство во главе с царицей Швы. Но в ходе ее визита выяснилось (вероятно, от самого Шломо, знавшего пророческим путем о будущем разрушении Храма), что срок еще не настал.

 

В последующие годы, помимо Батьи — дочери фараона, Шломо взял еще множество чужеземных жен из Моава, Аммона, Эдома, Финикии и Хетии — из тех народов, о которых Б-г сказал евреям: «Не идите вы в их среду, и они пусть не входят в вашу среду, потому что они неизбежно склонят сердце ваше к своим божествам». И хотя невесты Шломо, безусловно, принимали еврейство, обряд посвящения проводил лишь назначаемый Шломо суд из трех обычных судей, но гиюр не утверждался Высшим Санhедрином, поскольку в те дни Санhедрин уже не принимал геров, ведь слишком многие стремились приобщиться к изобилию, царившему в еврейской стране..

 

Но даже если бы все эти молодые женщины были еврейками от рождения и скрупулезно соблюдали заповеди, все равно, взяв их всех в жёны, Шломо нарушил запрет Торы, высеченный на первой ступени его престола: «Пусть не обзаводится он множеством жен». Ведь всего у него было 700 жен-цариц и 30 наложниц. А установленный законом для царя предел составляет 18 жен и наложниц — как было у царя Давида. Шломо рассуждал так: «В самой Торе объяснено, почему царю запрещено брать много жен, ведь написано: “Пусть не обзаводится он множеством жен, чтобы не развратилось его сердце”. Но эта причина касается лишь обычных царей, не обладающих столь великой мудростью. Однако я представляю собой совершенно особый случай, к которому этот запрет Торы не относится. Я могу взять множество жен, и мое сердце не развратится».

 

Такой путь рассуждений привел его к еще одной подобной ошибке. Из того, что в Торе повелевается: «Только пусть не заводит он себе много коней и не возвращает народ в Египет для умножения коней», Шломо заключил, что и этот запрет к нему не относится. «Я умножу коней, не возвращая народ в Египет», — решил он. Положившись на это рассуждение, он завел «40 000 стойл с лошадьми для своих колесниц». И было у него 1400 колесниц. А покупали для него колесницы и коней именно в Египте, где для этого постоянно находились его торговые представители.

 

В последующие годы по требованию иноземных жен в Иерусалиме были возведены жертвенники для служения их божествам, и Шломо этому не воспрепятствовал.

 

Тогда Творец вновь обратился к Шломо — но на этот раз через пророка Ахию Ашилони: «За то, что ты так поступал и не соблюдал Моего завета и Моих уставов, Я отторгну от тебя царство и отдам его твоему рабу. Но в твои дни Я этого не сделаю ради твоего отца Давида. Из руки твоего сына Я исторгну царство. И не всё царство отторгну — одно колено оставлю твоему сыну ради Моего слуги Давида». Услышав это предсказание, Шломо повелел убить пророка, и тому пришлось бежать от царского гнева в Египет. Но прежде, чем скрыться, Ахия успел сообщить одному из сановников Шломо — выдающемуся знатоку Торы Яраваму из колена Эфраима, что после смерти Шломо тот унаследует власть над десятью коленами, и только колено Йеуды и живущее вместе с ним колено Биньямина останутся под властью сына Шломо. Получив это предсказание, Яравам публично упрекнул царя за его угодничество женам, и в первую очередь Батье, дочери фараона. Шломо повелел убить бунтаря, и тот тоже бежал в Египет, чтобы там дожидаться своего часа.

 

В тот период Шломо настолько много общался с демонами, что царь демонов Ашмедай сместил его с трона и, приняв внешний облик Шломо, сам занял его место. А изгнанный царь скитался по стране. Он заходил во все дома молитвы и дома учения, со слезами обращаясь к людям: «Я — Шломо! Я был царем над Израилем в Иерусалиме!» Но «самозванца» лишь колотили палками. Ему говорили: «Царь Шломо сидит на своем престоле, а ты — просто сумасшедший бродяга». А сердобольные женщины ставили перед ним миску с кашей.

 

Его скитания продолжались три года — в наказание за нарушенные им три запрета Торы: «Пусть не обзаводится он множеством жен», «Только пусть не заводит он себе много коней» и «Пусть не умножает он себе серебра и золота чрезмерно». Наконец, слух о нищем бродяге, выдающем себя за царя Шломо, дошел до мудрецов Санhедрина, и они поручили военачальнику Бенаяhу выяснить истинное положение вещей. Расследование показало, что на троне находится самозванец. Услышав об этом, Бенаяhу разорвал на себе одежду в знак скорби и сказал Бат-Шеве: «Это не твой сын Шломо! Это Ашмедай. А Шломо — это тот бродяга, который ходит по стране, утверждая, что он — Шломо». Бродягу возвратили во дворец, и на допросе он рассказал мудрецам Санhедрина такие подробности из жизни царя Шломо, которые мог знать только подлинный царь. Бенаяhу и мудрецы Санхедрина изгнали Ашмедая и вновь возвели на престол настоящего Шломо.

 

В этот период, пройдя через искупительные страдания, Шломо поднялся на новый уровень постижения Торы. Парадоксальным образом это произошло благодаря единственному закону Торы, смысл которого Шломо так и не сумел постигнуть: заповеди об очищении пеплом красной коровы. «Сколько я ни исследовал и ни обдумывал, и ни изучал главу о красной корове, — признавался Шломо в конце жизни, — она по-прежнему далека от меня». Благодаря этой тайне, которая оказалась для него недоступной, он пришел к осознанию того, что не понимает, в сущности, и всех остальных заповедей. Ведь все заповеди Торы взаимосвязаны и взаимообусловлены — и поэтому невозможно в совершенстве постичь даже одну из них, не познав при этом всех остальных. И когда царь Шломо не сумел постичь смысл заповеди о красной корове, ему открылось, что не только заповедь о красной корове, но и вся Тора, на самом деле, хок — единый устав Всевышнего, превосходящий своей глубиной и сложностью возможности человеческого разума. А заповедь о красной корове является великой защитной стеной, оберегающей человека, который пытается с помощью своего рассудка постичь смысл заповедей. Ведь он может по заблуждению подумать: «Я вижу и понимаю, по какой причине установлен тот или иной закон», и начать добавлять к заповедям и убавлять от них по своему разумению — если ему, например, покажется, что причина, по которой был установлен закон, перестала существовать. Но человеку следует выполнять все заповеди Торы, вместе с тем, ясно осознавая, что их глубинный смысл остается непостижимым.

 

Наряду с заповедью о красной корове, Шломо столкнулся с еще одним ограничением в своем познании: он просил Всевышнего открыть ему срок конечного избавления еврейского народа и полного исправления мира, но получил отказ.

 

В последние годы жизни Шломо создал свои три главные книги: Мишлей (Притчи), Шир аширим (Песня песней) и Коэлет (Собиратель). В первые две книги он включил многие притчи и песни, написанные им еще в годы молодости, а в книге Коэлет отразился опыт его многолетнего царствования и трехлетних скитаний. Он начинает эту книгу горькими словами: «Суета сует, …всё суета». И далее поясняет: «Что было, то и будет, …и нет ничего нового под солнцем. …Нет памяти о прежних поколениях, и о последующих поколениях не останется памяти».

Далее он описывает историю своих духовных поисков, в ходе которых он избавился от многих иллюзий и заблуждений, и формулирует их итог: «Постиг я, что для человека нет ничего лучшего, чем радоваться и делать добро в жизни своей. И если кто ест и пьет и видит благо в своих трудах, то это — дар Б-жий» и добавляет: «В день благой радуйся, а в день несчастья узри — и то, и другое сделал Б-г».

В этой книге мудрейший из людей отмечает, что Б-г создал человека так, «чтобы дела, творимые Б-гом, не мог постичь человек от начала и до конца». «И даже, — сетует Шломо, — не знает человек часа своего подобно рыбам, захваченным злой сетью, подобно птицам попавшим в силок, — как и они попадают в силок сыны человеческие». В конце пройденного пути, — заключает Шломо, — «прах возвратится в землю, где он и был, а дух возвратится к Б-гу, который дал его» . Эта книга завершается так: «Бойся Б-га и соблюдай Его заповеди, потому что в этом — весь человек. Ведь все дела Б-г приведет на суд, а также за всё сокрытое, — как хорошее, так и дурное».

 

Шломо, сын Давида, умер в 2964 году /796 до н.э./, в возрасте 52 лет. На престоле его сменил сын Рехавам, вскоре утерявший власть над 10 коленами из 12.

После смерти Шломо «начал убывать диск Луны» — т.е. стало убывать величие народа Израиля, а его царствование было как бы «полнолунием».

 

Через несколько лет после его смерти Иерусалим был захвачен и разграблен египтянами. Фараон Шишак вывез знаменитый трон Шломо в свою столицу. Но как только фараон, не знакомый с защитным механизмом трона, попытался подняться на первую ступень, золотой лев ударил его по левой ноге. Шишак хромал до конца своей жизни, и его так и прозвали «хромым фараоном». Затем трон был возвращен в Иерусалим, и на нем восседал праведный царь Хизкияhу. Позднее, при разграблении Иерусалима вавилонянами, трон попал во дворец царя Вавилона Невухаднецара. Но, как только тот поставил ногу на ступень трона, золотой лев нанес свой удар, и Невухаднецар хромал до смерти. С тех пор трон хранился в сокровищницах царей Персии, Греции и императоров Рима. Последний раз его обломки видели в Риме.

 

В последующих поколениях основные книги царя Шломо были изъяты из обращения, ибо некоторые высказывания в них казались излишне парадоксальными и противоречивыми, а то и вовсе еретическими. Но впоследствии мудрецы из дома учения царя Хизкияу сумели объяснить кажущиеся противоречия и истолковать глубинный смысл этих книг. А мудрецы Великого Собрания, основанного писцом Эзрой, включили 3 книги Шломо — Шир аширим, Мишлей и Коэлет — в состав Танаха.

 

Однако многие другие книги Шломо были утрачены в период изгнания — особенно его труды, связанные с исследованием природы и врачеванием. Небольшие отрывки из них сохранились лишь в трактатах некоторых нееврейских авторов, присвоивших его строки себе. Так, например, в книгах ряда арабских авторов сохранились фрагменты его «Книги исцеления».

 

По свидетельству кабалистов, следующим воплощением души Шломо стал пророк Ирмия. А по хасидской традиции, душа Шломо воплотилась также в знаменитом хасидском праведнике раби Исраэле из Ружина.

 

В Талмуде указано, что, если человек увидел во сне Шломо, то он удостоится мудрости.